Врач. Как важно это слово в жизни каждого человека на Земле. Они спасают людей. Они живут ради жизни других. Порой семьи не видят их сутками. Практически у каждого врача есть на рабочем месте самая дорогая их сердцу фотография своих любимых.

Быть врачом-хирургом – это вдвойне сложнее. У них нет права на ошибку. Каждый их шаг стоит целой жизни пациента. А еще сложнее, когда хирург выбрал спасать детей. Он становится невольно частью целой семьи, ведь родители ему доверили своё самое дорогое, что у них есть – жизнь своего малыша.

Давид Марленович Чубко - детский хирург, врач высшей квалификационной категории, заведующий хирургическим отделением «Центра охраны материнства и детства». Выдающийся человек. За свой многолетний опыт провел не одну тысячу операций и вселил веру в светлое будущее большому количеству семей.

 

Его кабинет заставлен памятными сувенирами за спасение детей. Есть даже те, кто уже много лет в день медицинского работника несут ему букет белых роз. Это удивительная история про мальчика, который родился без пищевода.

Для Давида Марленовича его работа – это его жизнь. «Когда я помогаю семье, я помогаю себе в первую очередь, потому что получаю удовольствие, а это стимулирует идти дальше. Медицина ведь не стоит на месте».

К слову, доктор имеет множество сертификатов в области хирургии, один из них особенно дорог. Обучение длилось 1,5 месяца во Франции, в Страсбурге в центре IRCAD. Это самый известный в мире центр по подготовке специалистов различных направлений в области минимальноинвазивной хирургии и эндоскопии. Данный центр – самый передовой институт телехирургии в Европе. Именно здесь самыми первыми внедряются новейшие медицинские разработки. Поэтому обучение здесь невероятно ценится, а тем более получить сертификат – это высшая награда за старания.  

Хирург поделился, что главное для ребенка – это мама и он никогда не против, даже если ребенку уже 17, чтобы с ним в палате была мама. «Не я нужен ребенку после операции, а мать. Вы знаете, сколько раз я видел, что ребенок не хочет бороться за жизнь, все, потому что от него отказались? Возьмите в пример два случая: ребенок со сложным врожденным пороком после операции идет на поправку за считанные дни, потому что рядом мать, а вот малыш с диагнозом «полегче», но от которого отказались, совсем не хочет бороться, ему просто не за чем, он уже знает и чувствует, что он остался один».

«На днях мы оперировали девочку 12 лет, там всё очень не просто, как раз, потому что у нее нет родителей, ей приходиться бороться за жизнь в одиночестве. Мы удалили ей очень большую опухоль, которая выросла в течении трех месяцев в забрюшинном пространстве в воротах печени». Для хирургов – это анатомически сложное расположение. Потому что она соприкасалась с очень важными сосудами и ее нужно было удалить так, чтобы не нарушить саму целостность опухоли. «В онкологии очень важно, если удаляешь опухоль в капсуле – не нарушать ее, так как от этого зависит дальнейшее лечение пациента, химиотерапия лучше справляется, когда ты чисто удаляешь опухоль». Сейчас девочка продолжает лечение в отделении хирургии. «С Божьей помощью, мы её вылечим».

Вы верите в Бога?

Бог – есть любовь.

За день у Вас проходит до 6 операций и все абсолютно разные случаи, вы берете только сложные?

Да, я занимаюсь не простыми случаями. Несколько лет назад я провел операцию по удалению опухоли у новорожденного на шее. В считанные часы опухоль начала расти, перекрывая доступ к кислороду. Малышка не могла дышать. Поэтому везти ее в столицу у нас не было времени. Большую роль сыграло доверие родителей. Только когда мы работаем командой, мы добиваемся нужных результатов. Я ее удалил, сейчас девочке уже больше двух лет.

Подобных историй за всю его профессиональную деятельность накопилось очень много, и доктор помнит каждую из них. «Сами пациенты не дают забыть, они мне звонят каждый год, чтобы еще раз сказать спасибо», рассказывает доктор.

Какая операция прошла на днях о которой вы еще думаете и не можете отпустить? Или новый день – «новые ситуации»?

Конечно, ты постоянно анализируешь, как провел операцию, но наступает новый день и оставаться в прошлом не получается, новая ситуация – новые размышления. Стандартных ситуаций не бывает в детской хирургии, особенно в онкологии. Это очень серьезная игра и если ты пойдешь сражаться против нее прямо, то ты сто процентов проиграешь. Нужно подходить очень осторожно и пробовать это с разных сторон. Иногда, когда операция уже началась и я вижу, что здесь нужен абсолютно другой ход, который приведет к лучшему конечному результату, я оперирую далеко не так, как написано в книжках. Нужно уметь принимать решения в момент операции. Вообще, детская онкология очень сильно отличается от взрослой. У детей намного больше шансов прийти к ремиссии. Мы не говорим – полное выздоровление, потому что диагноз «онкология» — это на всю жизнь, кстати, этим мы и отличаемся от Европы, потому что они выписывают таких пациентов, после завершения лечения. Они пишут – здоров. А мы нет, поэтому, если сравниваешь результаты, кажется, что у них дела обстоят лучше, но это не так. Мы пишем «стойкая ремиссия», которая может продлиться 20, 30, 40, 50 лет.

Расскажите о своих сотрудниках, как вы выбираете, кого взять к себе в команду?

Однозначно, первое качество – это порядочность. Потому что вообще в жизни нельзя врать, а в хирургии нужно очень порядочно относиться к своей работе и самое главное – никогда не врать. А, как говорил один из моих учителей, «оперировать можно научить даже обезьяну, если у обезьяны будет желание». Однако, конечно, чтобы к этому прийти, нужно очень много знать, читать книжки, разбираться в анатомии, знать все особенности любой болезни, причем у детей, например в возрасте 1 месяц и 5 лет заболевание будет протекать совсем по-разному и подходы к лечению, соответственно так же разные. Детство, оно чем сложнее, тем что каждая возрастная группа имеет свои особенности. Это нужно учитывать. Выбираю я сейчас только молодых и которые еще «стерильные» можно сказать. Я предпочту взять лучше молодого, чтобы обучить его по своим подходам, нежели брать хирурга с другой клиники.

Есть среди них тот, в котором вы видите себя в прошлом?

Есть, один в один хирург, который сейчас работает в Иркутске заместителем главного врача. Раньше он работал в моей команде, но пришло время расти дальше. А было время, когда я его и с операционной выгонял и подзатыльник давал (смеется Давид Марленович). Его самое хорошее качество было – он никогда не обижался.

А вы обижались?

Ну, какая-то обида может и присутствовала внутри, но со временем понимаешь, что все было не зря и он это тоже понимает.

Вы пробовали работать в платных клиниках?

Пытался как-то, но это не моё.

Почему?

Ну, потому что ни одна платная клиника не сможет на себя взять какую-то серьезную операцию. Там идут по типу стационар замещающей помощи, стационара одного дня, грубо говоря, оперировать пупочные грыжи и зарабатывать деньги или оперировать те же атрезии пищевода, опухоли, тоже, конечно, зарабатывать деньги, но не такие, как в платных клиниках, то я выбираю государственные учреждения, потому что медицина, на самом деле, очень дорого обходится и без поддержки государства, я думаю что ни одна платная клиника не возьмет, нет она возьмет, но не каждый сможет оплатить, например, если посчитать оперативное вмешательство атрезии пищевода, оно обойдется примерно в 800 тысяч рублей, вот кто из родителей сейчас сможет выложить такие деньги? Это же абсурд.

Дайте совет родителям, у которых есть дети, которые нуждаются в оперативном лечении.

Один совет – доверять полностью доктору, которого они выбрали! Доверить своего ребенка – это сложно, но это нужно сделать, доверить и не мешать ему заниматься своим профессиональным делом.